Продолжение. Предыдущую часть можно прочитать здесь.
Поэт и тюрьма – для русской и белорусской литературы сюжет далеко не оригинальный. В самом начале мы уже упоминали поэтов, творивших за тюремной решеткой. Теперь об этом подробнее.
Стихотворение «Проклятие!» (1877 г.) принадлежит перу легендарного русского революционера-народника и замечательного ученого Николая Морозова (1854-1946 гг.). Более 20 лет, вплоть до революции 1905 года, он провел в крепости, где создал фундаментальные труды по математике, химии, физике, истории. В 1910 году за книгу стихов «Звездные песни» он был вновь привлечен к суду и приговорен к годовому тюремному заключению.
Проклятие! Пиши стихи в тюрьме,
Когда на воле ждет не слово – дело!
Да, жить одной мечтою надоело…
Бесплодно бьется мысль в моем уме…
Когда к борьбе с неправдой злой
Стремится все живое,
Когда повсюду гнет тупой
Да рабство вековое,
Тогда нет сил в тюрьме сидеть
И песни о неволе петь.
Авторами стихов, написанных в тюрьмах, были известные российские революционеры-народники Герман Лопатин, Вера Фигнер и другие.
В 1887-1903 годах отбывал каторгу и ссылку Петр Якубович (1860-1911), поэт, революционер-народник. После освобождения написал книгу «В мире отверженных. Записки бывшего каторжника». В истории русской поэзии конца ХІХ – начала ХХ в. Якубович занимает заметное место. Его идеалы, писала большевистская газета «Звезда», «нашли сочувственный отклик в сердцах народа, а его поступки вдохновили не одного героя на подвиг». Вот одно из эго стихотворений, написанное в 1885 году.
На фото: Пётр Якубович
Ночь. Тихо… Ни стонов, ни слез
От муки безбрежной и боли…
В темницу я тело принес,
Но душу оставил на воле.
Опять над несчастной страной
Сгущается сумрак насилья.
Опять у свободы святой
Оборваны светлые крылья.
Вот вижу я? Бродят они,
Отряды бойцов неумелых,
Лишенных в ненастные дни
Вождей закаленных и смелых.
Врагу ли удар нанести
Минута велит роковая, –
Колеблясь стоят на пути,
В раздорах отвагу теряя.
Примчится ль стремительный шквал, –
Рассеются, робки и слабы…
И воет злорадно шакал,
И квакают гнусные жабы!
Ночь. Тихо… Ни стонов, ни слез
От муки безбрежной и боли…
В темницу я тело принес,
Но душу оставил на воле!
Новый всплеск поэтических произведений о тюремной жизни был связан с событиями русской революции 1905-1907 годов. Так, в первой белорусской газете «Наша ніва» было помещено следующее стихотворение, подписанное З.К. (сохранена орфография оригинала):
Колькі ўздохаў і слёз пад сценамі турмы,
Колькі гора пад ёй раздаецца...
Гдзесьці жнуць у начы,сяредзь буры і цьмы,
Гэта скарга далёка нясецца;
Хто сядзьць у турме, то не слышэць, не чуе
Слёзы жонкі, дзяцей адзінокіх;
І ён бедны над доляй слёзы горкія лье
В падзямеллях, у ямах глыбокіх.
Час такій ужо настаў, што не мала людзей
Гіне ў турмах і гнуць сваю спіну
Шкода гэтых бяздольных, шкода іхніх дзяцей,
Шкода ўсіх в гэту цяжку гадзіну...
Говорят, стихи рождаются, когда тяжело. За два месяца до освобождения из тюрьмы Якуб Колас имел несколько тетрадей стихотворений. Многие из них посвящены так или иначе тюремной жизни: ”У астрозе”, “Ноч у астрозе”, “З песень астрожніка”, “Сон у турме”, “Катаржнікі”, “У турме вясной” и другие. В тюрьме Я. Колас работал над поэмой “Новая зямля”, в мыслях была вторая поэма – “Сымон-музыка”. Правда, учительница Е.А. Корнилович, посещавшая Я. Коласа, вспоминала: ”Канстанцін Міхайлавіч шмат піша, што ў яго наладжана трывалая сувязь з воляй. Аднак турэмшчыкі шмат знішчаюць з напісанага, калі ім удаецца што злавіць. Асабліва наглядчыкі стараліся захапіць у свае рукі сатырычныя вершы пра турэмныя парадкі, напісаныя Я. Коласам”. По свидетельству самого поэта, “падчас ператрасання камеры я борздзенька хаваў паперы на грудзі і трымаў, прыціснуўшы падбародкам, да канца ўструшні. Мая густая барада не дазваляла заўважыць, што там затоена пад ёю, а на асабістыя вобыскі ў палітычных турэмнае начальства адважвалася рэдка”.
На фото: Якуб Колас
Особое гражданское звучание приобретает тюремная лирика в творчестве замечательного белорусского поэта и революционера Алеся Гаруна (настоящее имя – Александр Владимирович Прушинский; 1887-1920 гг.). Находясь в Минской пересыльной тюрьме перед отправкой на каторжные работы в Сибирь, он пишет знаменитое “Катаржнае пісьмо” (1908 г.):
На фото: Алесь Гарун. Фото начала ХХ в.
Турма ў турме — і воля ў ёй.
Усе за кратамі ў краіне,
Дзе дух крывіцкі нема гіне,
Разняты з моваю сваёй.
Ён тут. Загнаны ў самы дальні
І цесны лёх, у змрочны кут,
Ён тут са мной у катавальні,
Са мной на допытах ён тут.
І калі кат мяне катуе,
І боль дратуе нажавы,
Крывіцкі дух мяне ратуе,
Хоць сам ад болю ледзь жывы.
<…>
Як ён Турме не даспадобы!
Яна каля яго заўжды
У чорным, нібы ў дзень жалобы,
Бурносе, нібы ў халады.
Змушае жыць каля парашы
На крапіве і лебядзе,
Не дакладзе паўмісы кашы,
На лусту хлеба абкрадзе.
Найлютаму аддасць канвою,
Каб той зламаў,
скруціў у рог!..
Ён дух... ён вольны... ён з Турмою,
Са мною б развітацца мог.
Але ў падменным і падманным,
Кайданным і закратаваным
Турэмным свеце, у лайне
Мой дух з хрыбтом пераламаным
Не пакідае ўсё ж мяне!
Ён сам абраў такую долю:
Цягнуць мяне з ярма, з дзярма, —
І ненавідзіць больш, чым Волю,
Яго раўнівая Турма. <…>
Продолжение следует.
