В ПЦ «Весна» обратился Виктор Бугаев из города Дубровно Витебской области, осужденный в 2008 году по обвинению в принуждении к уплате долга, причинении тяжкого телесного повреждения по неосторожности, а также в заведомо ложном доносе. Даже после освобождения он не оставляет попыток добиться изменения приговора.
Некоторые обстоятельства дела, по мнению правозащитников, заставляют усомниться в беспристрастности отношения сотрудников Дубровненского РОВД к Бугаеву.
Ниже изложены некоторые факты по данному делу, о которых правозащитникам стало известно из документов, предоставленных бывшим заключенным.
***24 июня 2008 года умышленно, с целью принуждения Шкурдина к уплате части долга в сумме 67 500 рублей, Бугаев В.А. выдвинул требование о выплате указанной суммы долга и с целью повлиять на волю Шкурдина и вынудить его к исполнению выдвинутых требований применил к нему насилие, выразившееся в нанесении не менее одного удара кулаком в голову Шкурдину, в результате чего последнему были причинены телесные повреждения.
От удара Шкурдин, находившийся в состоянии алкогольного опьянения, упал на асфальт, ударившись о него правой стороной головы, в результате чего получил открытую черепно-мозговую травму с ушибом головного мозга, переломом правой височной кости с переходом на основание черепа и другими повреждениями, относящимися к категории тяжких телесных повреждений.
10 июля 2008 года в Дубровненский РОВД обратился Бугаев В.А. с сообщением о том, что граждане Шкурдин и Середа под угрозой убийства и применения насилия вымогают у него 500 долларов США и мужские туфли. Впоследствии сумма, по словам Бугаева, была изменена на 2000 долларов.
Запись разговора между Бугаевым и заместителем начальника РОВД Сказецким стала предметом исследования при проведении проверки: в разговоре Сказецкий обуславливает проведение оперативного эксперимента предоставлением для его проведения 2000 долларов Бугаевым. Бугаев настаивает на том, что эти деньги должны изыскать милиционеры.
15 июля Бугаев был задержан по подозрению в совершении преступлений, соответственно, следственный эксперимент остался непроведенным, доводы Бугаева – непроверенными. В связи с заявлением о предполагаемом преступлении Бугаев В.А. впоследствии, при рассмотрении уголовного дела по обвинению в принуждении к уплате долга и причинении тяжкого телесного повреждения по неосторожности, осужден и за заведомо ложный донос. В судебном заседании обвиняемый вину в принуждении потерпевшего к уплате долга не признал, равно как и усомнился в том, что его действия послужили причиной тяжких телесных повреждений у потерпевшего.
С заявлением о привлечении сотрудника милиции Сказецкого к ответственности Бугаев обратился после отбытия наказания. Представители МВД и Следственного комитета, ссылаясь на то, что деньги Сказецкий требовал не для себя, а для проведения оперативно-розыскных мероприятий, в его действиях признаков преступления не обнаружили. Делая неоднократно (постановления об отказе в возбуждении уголовного дела выносились и отменялись 5 (!) раз) вывод об отсутствии в действиях Сказецкого состава вымогательства, правоохранители никак не замечали признаков должностного преступления: признавая по сути необходимость проведения оперативно-розыскных мероприятий для раскрытия совершенного преступления, заместитель начальника РОВД не вынес соответствующих процессуальных решений и необоснованно возложил на гражданское лицо обязанности по изысканию средств. Возможно, такое поведение сотрудника органа внутренних дел и позволило предполагаемым вымогателям – Шкурдину и Середе - избежать ответственности, а это – тяжкие последствия. Совсем уж неожиданно выглядело предположение представителя МВД, утверждавшего, что высказывание Сказецким предложения предоставить деньги для оперативно-розыскных мероприятий могло являться способом уличения заявителя (Бугаева) в совершении заведомо ложного доноса. Должностное лицо забыло, очевидно, что такой способ изобличения «подозреваемого» называется оперативным экспериментом, который требует санкции прокурора, без которой он квалифицируется как провокация.
***В чем причина такого «неравнодушного» отношения милиции к Бугаеву В.А.?
В какой-то степени это прояснил разговор супруги осужденного с начальником колонии, когда та пыталась выяснить у него причину отказа в смягчении вида наказания Бугаеву: «сейчас мы ему должны были отказать, потому что райотдел так против, что это ужас, вы не представляете». Речь, по-видимому, была о поступившей в колонию за подписью временно исполняющего обязанности начальника Дубровенского РОВД информации о нецелесообразности замены осужденному неотбытой части наказания более мягким. В обоснование этого было указано, что Бугаев В.А. являлся до осуждения членом организованной преступной группировки и, по имевшейся оперативной информации, после освобождения из мест лишения свободы намеревался продолжить преступную деятельность. По жалобе Бугаева в 2012 году МВД опровергло указанную информацию, однако распространивший ее сотрудник МВД остался безнаказанным вследствие истечения срока привлечения к дисциплинарной ответственности.
Осужденный, даже после освобождения, не оставляет попыток добиться изменения приговора, направляя в надзорные инстанции жалобы. В них он указывает на те недостатки судебного следствия и оценки судом его действий, которые, по его мнению, повлияли на вынесение в отношении его незаконного приговора. По недоброй традиции, ответы надзирающих должностных лиц кратки, формальны, а поэтому неубедительны. Доводы заявителя о том, что суд не оценил оглашенное заключение эксперта по результатам освидетельствования непосредственно после рассматриваемых событий – 27 июня, согласно которому у потерпевшего телесных повреждений не обнаружено, остались без ответа.
Не считают в судах и прокуратуре проблемой и нарушение судом предусмотренного Международным пактом о гражданских и политических правах права обвиняемого непосредственно допрашивать показывающих против него свидетелей: национальное процессуальное законодательство это позволяет, хоть и с определенными оговорками. Никто из адресатов не хочет объяснить свое нежелание переоценивать многочисленные противоречия в показаниях свидетелей и потерпевшего.
Обратиться напрямую в надзорную инстанцию суда бывший заключенный не вправе: это не предусмотрено уголовно-процессуальным законом.
