В начале статьи следует сразу оговориться: специалисты Оршанского мясоконсервного комбината проходят по делу в качестве свидетелей, а на скамье подсудимых работники гомельского предприятия. В частности, в попытке реализовать на рынке испорченное мясо подозреваются заместитель генерального директора Александр Бондаренко, начальник холодильного цеха и ветеринарный врач. Всего обвиняемых 10 человек, поэтому рассмотрение дела длинное. Теперь подошла очередь допрашивать свидетелей, одними из которых являются работники Оршанского мясоконсервного комбината. На нём было выпущено более 3 тысяч банок с мясом, поставленном из Гомеля.
Но заместитель генерального директора Оршанского мясокомбината Ольга Масалович уверяет, что они были сделаны из переработанного мяса, которое можно было очистить, а лаборатория определила, что консервы соответствуют требованиям. Но также были поставлены полутуши, после которых работники Оршанского мясокомбината прекратили обвалку и сообщили начальству. На мясе были большие чёрные пятна, а плесень прошла к мышечной ткани. Ольга Масалович позвонила Александру Бондаренко и заявила, что на комбинате составляют акт о непригодности мяса и возвращают испорченную продукцию обратно в Гомель. На уговоры Бондаренко выпустить консервы с плохим мясом Масалович не пошла. Газета "СБ" приводит слова Ольги Масалович в суде:
На планёрке прежний гендиректор дал мне поручение вести работу по давальческим договорам, в том числе и с Гомельским мясокомбинатом. Поначалу все нюансы проговорили по телефону с экономистом этого предприятия. А вскоре позвонил заместитель генерального директора Гомельского мясокомбината Александр Бондаренко и сказал, что сам приедет заключать договор. 3 ноября 2015 года он был у нас.
Вскоре пришли первые две машины. Вопросов к ним не было. 11 или 12 ноября прибыла третья машина. Её сопровождали двое работников мясокомбината. Я встретила их в коридоре на первом этаже. Если не ошибаюсь, один представился начальником холодильного цеха, другой – ветврачом. Спросили, как можно попасть на территорию. Я объяснила, где выдаются пропуска. Упомянули, что на мясе возможны изъяны… На это им ответила: не я принимаю продукцию, у нас это делает комиссия входного контроля. Специалисты разберутся. Что меня удивило, так это поставка говядины тощей категории, которая значилась в документах. Поэтому сразу перезвонила Бондаренко и уточнила, почему отправили такое сырьё. Ведь оно годно только для дешёвых консервов. Он сказал, что если мы можем его переработать, то они согласны. У нас были такие рецептуры… К слову, на всё сырьё, которое пришло с мясокомбината, имелись необходимые сопроводительные документы.
Вскоре Ольге Масалович перезвонили специалисты комиссии входного контроля, принимавшие машину из Гомеля, и сообщили о видимых загрязнениях, обнаруженных на мясе. Гособвинитель конкретизировал:
– О плесени говорили?
– Да, говорили. Но при этом уточнили, что можно сделать зачистку. Есть ветеринарные нормы, допускающие такую меру, если подобные образования имеют поверхностный характер. Я попросила, чтобы пригласили начальника консервного цеха для оценки сырья: можно ли пускать мясо на переработку. На утренней планёрке специалисты сообщили, что остановили работу с мясом, поскольку от него исходил, мягко говоря, неприятный запах, а повреждение плесенью оказалось глубоким, проникающим в мышечную ткань. Мне показали несколько снимков, сделанных мобильным телефоном. Я пришла в ужас. На мясе были большие чёрные пятна. Распорядилась все работы с ним прекратить, убрать сырьё из этой партии – и размороженное, и замороженное – в отдельную камеру. Тут же позвонила Бондаренко. Сказала, что мясо не будет перерабатываться, оно некачественное, мы составляем акт и возвращаем сырьё. Он пообещал набрать меня позже. Перезвонил на следующий день.
По словам свидетеля, замдиректора Гомельского мясокомбината настойчиво просил сырьё не возвращать, а всё-таки пустить его на консервы. Предлагал прислать своих работников для обвалки, обещал гарантийное письмо о том, что за качество отвечает гомельское предприятие, наклейки мясокомбината на консервы… Но Масалович все варианты отклонила:
– Мы не могли на это пойти. Ведь за качество ответственность несёт изготовитель. Я попросила забрать сырьё, как полагается в подобных случаях. Бондаренко пообещал это сделать, однако потом или не брал трубку, или отвечал, что решает вопрос с транспортом. В общем, мясо у нас забрали уже после задержаний.
Как же отреагировал на слова свидетеля из Орши сам Александр Бондаренко? Он в зале суда заявил, что нормативные акты на мясо подтверждают, что оно было качественным, а испортилось, вероятно, из-за нарушения технологии разморозки на самом Оршанском МКК. Однако Ольга Масалович исключила, что специалисты оршанского предприятия нарушали что-либо.
На гомельском государственном предприятии в 2015 году был переизбыток сырья, но руководство никак не реагировало, и наоборот, подозревается в том, что с помощью поддельных документов старалось сбыть испорченное мясо. Суд над работниками Гомельского мясокомбината продолжается.
