19 августа 1991 года был понедельник. Около половины седьмого утра меня разбудил звонок от своей тётки. Она сообщила, что с президентом Горбачёвым что-то случилось и в стране введено чрезвычайное положение. Я сразу же включил радио и телевизор. В то время по телевизору можно было смотреть только 3 программы – Первый и второй всесоюзные каналы и канал БТ. Но 19 августа работал только Первый канал – по нему показывали балет Чайковского «Лебединое озеро». Второй канал и БТ просто дублировали картинку с Первого канала, т.е. там показывали то же «Лебединое озеро».

Через некоторое время в эфир вышел выпуск новостей. Он состоял из нескольких заявлений. Первым было озвучено заявление тогдашнего Председателя Верховного Совета СССР Лукьянова. Смысл заявления – новый вариант Союзного договора подписывать нельзя, т.к. он хоронит социалистический выбор народов. Затем был озвучен Указ и.о. Президента СССР Г.И. Янаева о том, что в связи с невозможностью исполнения Горбачёвым М.С. по состоянию здоровья обязанностей Президента Янаев полномочия президента принимает на себя. После него озвучили «Заявление советского ркуоводства» о том, что горбачевская перестройка зашла в тупик и оно, это самое «руководство» принимает на себя все полномочия и всю власть. И образует Государственный Комитет по Чрезвычайному Положению – ГКЧП. В состав этого ГКЧП вошли 8 наиболее одиозных министров и деятели ЦК КПСС.

Наконец завершался этот блок – постановлением № 1 ГКЧП – закрыть оппозиционные газеты, ввести цензуру, ввести комендантский час в Москве, запретить проведение митингов, запретить, запретить.....

После этого как ни в чем не бывало телевизор переключился на балет «Лебединое озеро», который заново поставили с самого начала.

Помню, что позвонил тогдашнему председателю БНФ в Орше Юрию Санько и спросил, как он расценивает новые события.

- «Ваенны пераварот», - недвусмысленно произнес Санько. “Слухай «Голас Амерыкі”.

Свой первый визит в этот день я совершил в базилианский монастырь, где тогда располагалась мастерская моего друга художника Алеся Кожемяко. Его взгляд на события совпал с моим – в Советском Союзе произошел переворот и власть в стране захватили реакционно-консервативные деятели прошлой эпохи. Как раз накануне тех дней я занимался подготовкой Фетиваля белорусской авторской песни на Крапивенском поле. Среди прочих организаций нам обещал помочь и Оршанский горком комсомола. Так случилось, что накануне мы договорились следующую встречу с ними провести 19 августа. И в тот день я и Юрка Коптик, который также готовил это мероприятие, заявились в кабинеты горкома.

Но комсомольских лидеров как подменили. В глазах стоял нескрываемый испуг, ни о какой подержке не могло быть и речи.

Стало известно, что оршанский стачком во главе с Николаем Разумовым, организатор блокады железной дороги в Орше, подал в горисполком заявку на проведение митинга на Центральной площади города 20 августа вечером.

Тревожно развивались события и в Москве. В столицу СССР ввозились Кантемировкая и Таманская танковые дивизии. Центр города был весь в танках. Но почти одновременно появилась информация, что Президент России Борис Ельцин приехал в Белый Дом и объявил деятельность ГКЧП незаконной. В Москве началось строительство баррикад. Из сообщений из других регионов СССР становилось ясно, что кроме структур КПСС никто не поддержал путч. Вечером того же дня состоялась первая и единственная пресс-конференция ГКЧП. Главных действующих лиц – Крючкова, Павлова и Язова на ней не было. Эта пресс-конференция вбила первый гвоздь в крышку гроба ГКЧП. Перед зрителями всего Советского Союза предстали дряхлые, серые, безликие и очень – очень неуверенные и невыразительные люди. Смешнее всех выглядел так называемый и.о. президента Янаев. Будучи в прошлом комсомольским лидером, известным разве что запредельно пошлыми анекдотами про собственную тёщу, он в одночасье оказался на самой вершине пирамиды власти. У него на этой самой пресс-конференции тряслись от страха руки. Причем, трясло его так, что сам Паркинсон, присутствуя он там, умер бы от зависти.

И полным контрастом выглядел Ельцин и его команда. К Белому Дому стягивались десятки тысяч людей. Огромное количество танков управлялось солдатами-первогодками, которые совершенно не понимали происходящее. Более того, выведя армию в центр Москвы, советские руководители забыли, что этих солдат нужно кормить и самое главное – не позаботились о туалетах для военных. А ведь это миллионная Москва. В такой ситуации заботу об обслуживании военных взяли на себя сами москвичи, которые быстро объяснили военным, в чём дело. В итоге уже к концу первого дня армия негласно перешла на сторону народа. А Президент Ельцин взобрался прямо на танк и с башни танка прочитал текст указа о подчинении себе силовых структур СССР и отмене всех распоряжений ГКЧП. Этот сюжет показала программа «ВРЕМЯ».

Вечером того же дня заходил на Горецкую улицу к Андрею Мельникову. Обменялись мнениями за кружкой чая. Нам тогда казалось, что дело путчистов проигрышное, но никто не думал, что оно провалится за 3 дня.

Продолжение следует

Алесь Шутов