Продолжаем публиковать исследование Виктора Лютынского о деятельности революционного трибунала в Орше. Предыдущие публикаци: вступительная часть здесь, дело Большакова здесь
«Дело по обвинению гражданина Волкова Федора Николаевича в контреволюционной деятельности и измене революционному долгу» было начато дело 25 апреля 1918 года, а закончено 10 мая того же года. Хотя в феврале в Советской России поменялся календарь, в документах еще встречается двойная нумерация дат.
На фото: Титул уголовного дела Волкова.
Так кто же такой Федор Волков? К сожалению, документы, содержащиеся в деле, не дают полного и исчерпывающего ответа на этот вопрос. Вот что известно. Было ему на то время всего 20 лет. На момент следствия он – бывший начальник (командир) 1-го особого партизанского отряда. С его же слов, он организовал партизанский отряд в количестве 350 человек. Однако, в апреле общее собрание отряда выразило ему недоверие.
В обвинительном акте, подписанном комиссаром юстиции, это объясняется следующим образом: он «недостойно отзывался о действиях комитета отряда, избегал посещения общих собраний отряда, что при переговорах с Германскими парламентерами не разрешал присутствовать представителю вверенного ему отряда, не пытался защищать Советскую Красную армию от обвинений, возводимых на последнюю Германскими парламентерами, а наоборот поддерживал их обвинения», обвинялся в «выдаче немецким белогвардейцам списка должностных лиц общественных и государственных учреждений по Оршанскому уезду и географической карты того же уезда». Поэтому выносилось заключение о том, что Ф. Волков подлежит суду революционного трибунала «за злоупотребление из контрреволюционных побуждений служебным положением и в измене революционному долгу».
На фото: Немецкие и российские солдаты с возвращающимися на родину беженцами у шлагбаума на демаркационной линии. Орша. Фото 1918 г.
Имеется в деле и протокол общего собрания отряда. Он содержит 11 вопросов, в том числе о выборах командира 2-й роты, начальника связи, начальника пулеметной команды, казначея и др. Как видим, демократия полнейшая: командиров тогда себе выбирали. Среди вопросов был и вопрос «о неправильной выдачи сапог товар. Горбелеву», по которому решили: «ошибочно выданные сапоги отнять».
Вопрос о начальнике отряда стоял всего лишь 10-м по счету. Самого же Волкова на собрании не было. Потом он объяснял свое отсутствие тем, что ни письменно, ни устно его не поставили в известность. Кроме уже перечисленных в обвинительном акте претензий отмечалось, что «во время переговоров с немецкими переговорщиками об убитых двух солдатах немцах в деревне Новоселки тов. Волков сказал, что наши партизаны переходят демокрационную (так в документе –В.Л.) линию и убивают солдат немцев, т.к. демокрационная линия не установлена».
На фото: Печать военно-революционного комитета 1-го Особого партизанского отряда на одном из документов.
9 апреля 1918 г. Волков пишет в штаб Оршанского района о том, что к нему явились немецкие парламентеры лейтенант Фридлер и унтер-офицер Комаровский, которые просили передать им сведения об учреждениях и их администрации на оккупированной части Оршанского уезда для лучшей организации жизнедеятельности населения, а также дать карту Оршанского уезда и выяснить не представится ли возможность отпускать им за плату два экземпляра газеты «Оршанский вестник»(примечательно, что именно 9 апреля вышел последний (1040-й номер) этой газеты, фактически задушенной большевистской цензурой). Разрешения на выдачу этих сведений Волков как раз и запрашивал у штаба.
Содержится в деле и протокол допроса Волкова, который многое проясняет. Он в частности показал, что после создания отряда поступило предложение избрать комитет, который вскоре и был избран. На собраниях он не мог присутствовать потому, что именно на него «Штабом Революционных войск было возложена обязанность вести переговоры с немецкими парламентерами. Приходилось часто ездить в штаб, в отряде у меня состояло 350 человек, приходилось заботиться, чтобы они были накормлены и одеты, быть одновременно начальником команды связи, заменять командира пулеметной команды, быть казначеем отряда, т.к. людей, знающих это дело нет». Имелось и много других забот. «Я завален всегда по уши работой», – утверждал Волков. Рассказал он и о переговорах с немецкими парламентерами, состоявшихся 6 апреля. На них обсуждался вопрос о двух убитых немецких солдатах, которые пришли описывать скот крестьян в деревне Новоселки.
«Говорить и спорить, кто убил ваших солдат я не буду, – заявил Волков немцам, – так как я не присутствовал, возможно, что ваших солдат убили и красногвардейцы, но знайте, что хотя эта деревня находится временно в вашем распоряжении, но население деревни приходится нам братьями и за смерть двух ваших солдат применять такую расплату с невинными людьми жестоко и бесчеловечно (деревня в отместку была сожжена немцами – В.Л.) и русские власти требуют, чтобы это было в последний раз и такую жестокую расплату не применять над сотнями людей ни в чем не винных».
На фото: У шлагбаума на демаркационной линии около г. Орша. Фото 1918 г.
Продолжение следует
