Заголовок уголовного дела, заведенного в мае 1918 года на оршанца Фрола Кучинского, выглядит весьма серьезно и угрожающе. Он обвинялся ни много ни мало «в призыве толпы к еврейским погромам и разгону исполнительного комитета». В городе еще жили многие участники и свидетели еврейского погрома, случившегося в октябре 1905 года. Память о тех страшных днях, когда в Орше были зверски убиты более 30 человек, была еще жива. Так что же случилось на этот раз, когда вновь заговорили о еврейских погромах? 12 мая было принято постановление следственной комиссии при комиссариате юстиции Оршанского района. В нем говорилось, что 2 мая Фрол Кучинский «вел в толпе у здания Городской управы погромную антисемитскую агитацию, а также призывал толпу к разгрому местного Исполнительного комитета». Сам же арестованный утверждал, что «увидел толпу взволнованных женщин. Остановился лишь на несколько минут и никакой агитации не вел».

Главными свидетелями обвинения выступили Моисей Пороховник и Арон Хацклин, заявляя, что «Кучинский вел агитацию и первым подал толпе пример нанесения побоев гражданину Моисею Пороховнику». В частности А. Хацклин свидетельствовал: «когда перед Пасхой разразился эксцесс около Городской управы я подошел, не зная в чем дело и… заметил гражданина почтово-телеграфной конторы Кучинского, который все время агитировал, призывая к погрому, кричал: «нам дана свобода, но власть захватили «ЖИДЫ» и, что только один выход разогнать жидовский СОВЕТ, и вырезать жидовское население»… потом, когда меня начали потыкивать бабы, он призывал, чтобы меня как жида избить на месте, в это время подошел Пороховник и хотел разнять, но Кучинский накинулся на него с криком «бейте жидов» и в это время Кучинский начал сам избивать товарища Пороховника, мне стало ясно, что Кучинский ведет погромную агитацию и с трудом мне удалось выскользнуть из толпы, во главе которой стоял почтово-телеграфный служащий КУЧИНСКИЙ».

Сам же Кучинский себя виноватым не признал, а был «наоборот обижен и оскорблен как честный гражданин, признававший и всегда стоявший за Советскую власть». В деле подшиты и два документа, направленные в следственный отдел из почтово-телеграфной конторы. Первый – направление общего собрания служащих ПТК, которое решило делегировать К. Мелешко, Ф. Малевича, Н. Мордаса в Военный отдел Оршанского Совдепа в качестве представителей от организации «для освобождения подсудимого Кучинского и принятия такового на поруки». Второй – резолюция общего собрания служащих ПТК, в которой выражена просьба к Революционному Трибуналу г. Орши «взять Кучинского на поруки, немедленно передать его товарищескому суду» (судя по документах, в которых упоминается эта контора, там работал достаточно сплоченный коллектив, преимущественно мужской).

Есть в деле и заявление в Оршанский Заднепровский комитет (действовал тогда и такой орган самоуправления, даже имел свою печать) Марии Кучинской, «гражданки почтового чиновника» (так жена себя аттестовала). В нем говорится: «12 мая начальник отряда Зысман (Борис Зысман – комиссар первого пехотного полка имени Оршанского Совдепа – В.Л.) в здании Оршанского исполкома арестовал моего мужа и отправил его в тюрьму. Я в это время (2 мая – В.Л.) сама лично была со своим мужем и требовала и кричала, что дайте нам к празднику муки. Что же касается моего мужа, то я сама скажу и могут многие другие граждане Заднепровья подтвердить, что он совершенно не вмешивался в наш крик и шум и когда только подошел какой-то еврей и толкнул меня в грудь со словами «уйди баба к черту, кричи не кричи, а вас скоро всех здесь разгонят и муки совсем не получите». Тогда только мой муж оттолкнул от меня еврея и мы ушли домой. На основе этого сегодня он и арестован. Ввиду чего покорнейше прошу Комитет возбудить ходатайство перед кем следует об освобождении моего мужа как Вам известного человека во всех его поведениях».

В тот же день комитет, не откладывая дело в долгий ящик, отправил «Заявление» в Оршанский исполнительный комитет: «Оршанский Заднепровский исполнительный комитет со своей стороны заявляет, что по наведенным справкам, определенной погромной агитации не только упомянутый Фрол Кучинский, но почти никто из участников не вел. Эксцессы же были вызваны голодом, под влиянием которого обезумевшая толпа произвела беспорядки. Система же, применяемая теперь, т.е. арест некоторых замеченных участников, как система устрашения, может привести к совершенно противоположным результатам, ибо голодных людей напугать трудно, а раздразнить и довести до нового взрыва – легко. Начинающееся уже по этому поводу глухое брожение является серьезным предостережением. Поэтому Заднепровский исполнительный комитет находит, что освобождение из-под ареста Фрола Кучинского и других арестованных по одному с ним делу, явится мерой вполне своевременной и разумной». Несколько слов к этому документу. Во-первых, он – один из самых грамотных и толковых текстов, помещенных не только в этом архивном деле, но и во всем комплексе документов, связанных с деятельностью Оршанского революционного трибунала. Во-вторых, из него следует, что по данному делу проходил не только Кучинский, но еще кто-то другой.